[dzumikoi]

Автор: Koidzumi Risa
Бета: [J]umi~kuraki[/J]
Название: Поцелуй- это нечто особое.
Персонажи: РёДа (Акаме пробегали)
Рейтинг: пг-13
Жанр: романтика (?)
От писаки: для  Annabel Li (мам, надеюсь понравится)

Дозо

Рё, беспечно насвистывая, шел по коридору агентства, когда из темного алькова слева высунулась рука и затащила его туда. Уэда стоял у стены и, слегка прикусив губу, улыбался.
-Рё-чан, кажется, ты еще не целовал меня сегодня, - Тат-чан надул губы и поманил Нишикидо к себе. Рё ухмыльнулся и, опершись рукой на стену над головой Уэды, страстно приник к его губам. Татсуя как-то неуверенно коснулся прохладными кончиками пальцев его подбородка.
-Доволен? – спросил Рё, все еще нависая над Уэдой. Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Тат-чан провел указательным пальцем по нижней губе и кивнул. Он положил ладонь Рё на грудь, заглянул в глаза и протянул:
-Приедешь сегодня вечером? Мне так холодно вечерами.
-Может быть, - Рё чувствовал, как от прикосновений Татсуи кровь бешено понеслась по венам, застучала в ушах, но он постарался сохранить невозмутимый вид.
-Может быть? – Уэда нахмурился, но голос его звучал очень сладко, - Рё-чан, я не буду долго ждать. Не думай, что ты единственный, кто может меня согреть.
Нишикидо наклонился, больно прикусил его губу и поцеловал, успокаивая.
-Жди, - и ушел, продолжив небрежно насвистывать. Уэда посмотрел ему вслед и поцокал языком. И странная горечь пронзила душу, будто предчувствие чего-то плохого.

Конечно, Рё задержался на работе и приехал к Уэде только около одиннадцати. Он нетерпеливо позвонил в дверь, потом еще и еще, постучал, но никто так и не ответил. Нишикидо раздраженно вынул мобильный и нажал кнопку быстрого набора.
-Алло, - томно проговорили на том конце.
-Уэда! – воскликнул Рё, - я приехал! Где ты?
- Я же сказал, что не буду долго ждать, - жестко ответил Уэда.
-Но, Татсуя…я думал…- растерянно начал Нишикидо, прислоняясь к стене, будто силы внезапно покинули его.
-Рё,- протянул Тат-чан, - перестань. Встретимся завтра.
Уэда нажал на отбой и повернулся к человеку на водительском сидении. Глубокая тень падала на его лицо, скрывая черты.
-Все, можем ехать.
-Тат-чан, ты жесток! – мужчина ухмыльнулся и завел машину. Блики света тускло освещали его лицо, Татсуя сощурился и дотронулся до руки на руле.
-Ничуть! Лучше закончить до того, как все станет слишком серьезно, – Уэда хищно улыбнулся, перегнулся через ручник и заглянул в глаза водителю, - поехали, - шепнул он.

В клубе было жарко и душно, музыка гремела, тела танцующих извивались в едином ритме, будто в агонии. Уэда взял своего спутника за руку и поскорее потащил в самую середину танцпола. Он прижался к парню, их пальцы переплелись. «С тобой я могу быть таким, каким хочу. Ты никогда не указываешь мне, что делать. Ты не поучаешь меня. Мы просто встречаемся иногда, просто танцуем, просто чувствуем друг друга. Это все ничего не значит» - думал он, покачивая бедрами и подстраиваясь под общий темп. Татсуя обнял его за шею, их лица были так близко. Стоит только наклонить немного голову и их губы соприкоснуться. Но Уэда не делал этого, сохраняя это «предчувствие» поцелуя, будто барабанная дробь, которая не спеша отбивает ритм в голове. Бесконечное, томительное и такое болезненно сладкое. С Рё такого никогда не было, он был так нетерпелив и порывист. Будто все время боялся упустить момент, а Уэда желал задержать этот краткий миг, искусственно продлевая его негу.
В танце Татсуя особенно остро ощущал это пьянящее чувство. Еще не секс, но так похоже. Мимолетные, ласкающие прикосновения; эти многообещающие, но короткие взгляды в глаза, как много они значили для него. Сколько удовольствия приносили.
Он просто не мог иначе.
Его партнер на сегодня был прекрасен. Обычно Уэда воздерживался от связей с коллегами, но этого парня он не мог пропустить. Чуть выше его самого, с темными, немного взлохмаченными от танца и рук Уэды, волосами, его карие глаза всегда будто искрятся весельем и жизнерадостностью. Татсуя давно ловил на себе его взгляд полный - нет, не любви - любопытства.
Уэда закрыл глаза, отдаваясь чужим рукам и танцу, когда откуда-то сбоку раздался странный вопль. Татсуя вяло оглянулся, а потом вдруг замер на месте. Рё смотрел на него с яростью и обидой. Рядом стоял растерянный Ямашита, он держал Нишикидо за плечо и что-то быстро говорил. Тот лишь огрызнулся и, сбросив его руку, направился к Татсуе. Уэда выпустил партнера из объятий и тот, надвинув поглубже шляпу, быстро отвернулся.
- Что ты делаешь? – закричал Нишикидо так, что люди шарахнулись в стороны.
- Сам виноват, - спокойно ответил Уэда, - Ты приехал слишком поздно.
- Но это не повод сосаться со всякими… придурками! Идем отсюда, Тат-чан! – не понижая тона, отозвался Рё. Он схватил Татсую за запястье и хотел потащить к выходу, но тот вырвался. Глаза его гневно сверкнули. Он ненавидел давление, и даже при малейшем покушении на его самостоятельность вспыхивал, как сухой порох. В такие моменты его разум отключался, а потом было очень стыдно вспоминать о случайно вырвавшихся на свободу злых, несправедливых словах.
- Я делаю, что хочу. Не смей мне указывать! Я принадлежу не тебе, а только себе! И Тат-чан – это комнатная собачка, а я – Уэда Татсуя! – раздраженно воскликнул он. «Придурок» обернулся и успокоительно коснулся его руки.
- Отстань! – бросил Уэда. А Рё кинул на парня короткий взгляд, а потом изумленно воскликнул:
-Джин?!
- Привет, Рё-чан, - Аканиши невесело улыбнулся и помахал. Уэда несколько секунд испепелял Нишикидо взглядом, а потом стремительно прошел мимо него к выходу. Он вырвался из душного клуба, вдохнул морозный ночной воздух полной грудью. А потом задышал часто и неглубоко, словно это причиняло ему боль. Джин вышел следом и теперь в ожидании стоял рядом.
- Хочу домой, - коротко ответил Татсуя, когда Аканиши вопросительно поднял брови.
По дороге они не сказали друг другу ни слова. Джин с преувеличенным вниманием смотрел на дорогу и только иногда хмурил брови, а Уэда смотрел в окно, но ничего не видел. Дворники работали вовсю, сметая со стекла первые легкие снежинки, звук, с которым они это делали, выводил Татсую из себя. Он потер висок и болезненно поморщился.

В квартире было прохладно, Уэда забыл перед уходом закрыть окно. И теперь на подоконнике были крошечные лужицы от растаявшего снега. Татсуя разделся, закрыл окно и включил кондиционер. Тот негромко зашумел, наполняя комнату ровным успокаивающим теплом.
Уэда забрался на диван с ногами и поманил Джина к себе. Аканиши немного помедлил, а потом все же присел рядом.
- Зачем ты так? – грустно спросил он. Уэда раздраженно что-то пробубнил в ответ, - Уэда, кто подрезал твои крылья? Они до сих пор кровоточат, я вижу.
-О чем ты?
- Все видят, что за жизнь ты ведешь, Татсуя. Кажется, только Рё и оставался слеп, как бывает слепа настоящая любовь. Со сколькими ты спал? Их много, правда? Но со сколькими был близок? Кроме Нишикидо никто не подбирался к тебе так близко. Я знаю, он задевает твое сердце, не беги от этого.
- Ты ничего не знаешь, Джин Аканиши!– выкрикнул Татсуя, вставая с дивана и подходя к окну. Он медленно что-то написал на запотевшем стекле, потом стер и обернулся.
«И никто не знает. Это только для меня. Я не хочу больше любить, не хочу, чтобы было больно. Мне нравилось это чувство, когда сердце горело огнем, и кровь бешено бежала по венам. Но это не стоит того, что приходит потом. Неизменное разочарование, долгое болезненно расставание. И вновь я собираю осколки…осколки разбитых надежд, гордости и сердца.»
- Это только мое дело, - вслух уже совсем тихо продолжил Уэда, - Кстати, а Каменаши знает, что ты здесь?
- Нет, но мы ведь просто разговариваем, так? – спокойно откликнулся Аканиши. Татсуя подошел, оценивающе окинул его взглядом и уселся верхом ему на колени. Обнял вытянутыми руками за шею.
- А теперь?
- Я знаю тебя, Тат-чан. Знаю, что ты нечего не сделаешь. Подумай обо всем, Уэда. Разве ты захочешь оттолкнуть человека, который сам протягивает к тебе руки? Может еще не поздно, и кто-то залечит твои раны? Наслаждение и страдание всегда идут рука об руку. Ничего с этим не поделаешь, - он встал, и Уэда скатился на пол, - Рискни еще разок.
- А потом еще? И еще? И так до бесконечности, без конца?
- Если понадобится.
Татсуя сидел на полу, а Джин стоял над ним. Аканиши все думал, кого напоминает ему это странный, милый, иногда немного жестокий ребенок. «Ах, да! Меня самого».

Через пару дней Каменаши подошел к Джину в гримерной, чтобы прояснить некоторые странные моменты в поведении друзей. Уже несколько дней он наблюдал, как Уэда вздрагивает от малейшего шума, Рё совсем ничего не говорит, только огрызается, а Аканиши просто не сводит с Татсуи глаз, будто гипнотизирует. Все это его порядком нервировало, и вот он решился спросить любимого:
-Что такого ты сказал Татсуе в тот вечер? Он сам не свой последнее время.
Джин пожал плечами:
-Ничего особенного.
- Джин, - Каме посмотрел ему в глаза, улыбнулся и дотронулся до руки, - Что вообще произошло. Ты мне так ничего и не рассказал.
- Казу, я люблю тебя, но это не для тебя. Да и не для меня тоже.
Внезапно дверь в комнату резко распахнулась. На пороге стоял злой, растрепанный Рё. Он решительно прошел внутрь, притянул Джина за ворот футболки и запечатал его губы грубым поцелуем. Аканиши протестующе замычал и оттолкнул его. Он бешено таращился на Нишикидо, не в силах что-либо сказать.
-Что ты делаешь, Рё?! – возмущенно воскликнул Казуя, вставая между ними.
- Если Уэда может его целовать, то и я! – бросил Нишикидо Каме, но сам смотрел только на Татсую, который замер перед зеркалом с кисточкой в руках.
- Чего? – тихо переспросил Казу, с трудом сделал пару шагов и опустился на стул. Он с непониманием и обидой посмотрел на Джина. Тот, приходя в себя, отрицательно помотал головой. Присел на корточки рядом с Каменаши и что-то горячо зашептал ему на ухо. Татсуя медленно прошел через всю комнату к Рё, широко размахнулся и отвесил ему звонкую пощечину. В его глазах блеснули слезы.
- Как я ошибался! – бросил Уэда и, закусив добела губу, выбежал из комнаты. Нишикидо ошарашено моргал и тер покрасневшую щеку.
- Ты – идиот! Как можно быть таким слепым! – негромко произнес в наступившей тишине Аканиши, - Уэда и я никогда не целовались, потому что он не целует тех, кого не любит. Это все знают!
- Все знают, - эхом отозвался Каме.

«Гадкая, гадкая привычка! Каждый раз я говорю себе, что поцелуй - ничто. И всегда инстинкт сильней. Целовать только тех, кого люблю. Идиотская привычка, неистребимая ничем. Поцеловал – и понял, что влюбился. Будто в этом прикосновении есть что-то особенное. Люди целуются каждый день, но только я так дорожу им».
Уэда бежал по коридору, словно в конце его ждало спасение. Неожиданно он оказался в том самом закутке, где всего пару дней назад «признавался в любви» Нишикидо. Он прислонился лбом к холодной стене.
-Татсуя…- Рё робко дотронулся до его плеча. Уэда нервно дернулся.
-Уходи.
- Нет, - Нишикидо осторожно обнял его сзади с плечи, - Я совсем тебя не понимаю. И, наверное, никогда не пойму. Я просто люблю тебя, просто хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Только со мной.
- Рё…- Уэда обернулся и обвил его шею рукам, спрятал лицо, уткнувшись носом ему в шею, - Знаешь, я не целовал никого уже года два. Секс – это совсем другое. Даже если я лгу самому себя, говоря, что поцелуй - лишь прикосновение и оно ничего не значит, то это только от страха. Слова – ничто. Но когда я целую тебя, знай, что это мое «я люблю тебя».
Татсуя поднял голову и встретился взглядом с темными, но такими теплыми глазами. Его всегда прохладные пальчики коснулись щеки Рё. Уэда целовал его нерешительно, будто впервые. Будто связывая сердца и скрепляя их тайный, нерушимый союз.