Дневник Рисы 11.
Просто пришло в голову.
Однажды ему пришло письмо. Обычное бумажное письмо, в конверте, но без марок. Кто-то просто бросил его в почтовый ящик. Он открыл его осторожно, будто боясь, что внутри может быть что-то опасное. Письмо было коротким, всего несколько строк написанных легким косым почерком. Но бумага была странно затертой. Будто кто-то писал его и ронял непрошеные слезы, а потом смахивал их, стараясь скрыть следы своего горя.
«Знаешь, она любила тебя. Она любила тебя так сильно! Ты всегда был с ней, хотя и не знал об этом. Ты был в ее снах. Таких легких, воздушных и таких несбыточных. Ты не прикасался к ней, но тепло твоей руки всегда было с ней. Я не знаю, о чем кричало ее сердце. Но, думаю, оно звало тебя каждый миг ее жизни. Только в твоих объятиях она нашла бы утешение, которого не могла найти в моих. Но зачем теперь все эти строки?
Тебе уже сказали? Ее больше нет! Мои слезы ничего не изменят, но я не могу их остановить.»
Он был ошарашен и сбит с толку. Он не знал, кто написал письмо и кто эта «она». Он ничего не знал, и сердце, пропустив лишь один удар, вновь забилось в спокойном, привычном ритме.
Просто пришло в голову.
Однажды ему пришло письмо. Обычное бумажное письмо, в конверте, но без марок. Кто-то просто бросил его в почтовый ящик. Он открыл его осторожно, будто боясь, что внутри может быть что-то опасное. Письмо было коротким, всего несколько строк написанных легким косым почерком. Но бумага была странно затертой. Будто кто-то писал его и ронял непрошеные слезы, а потом смахивал их, стараясь скрыть следы своего горя.
«Знаешь, она любила тебя. Она любила тебя так сильно! Ты всегда был с ней, хотя и не знал об этом. Ты был в ее снах. Таких легких, воздушных и таких несбыточных. Ты не прикасался к ней, но тепло твоей руки всегда было с ней. Я не знаю, о чем кричало ее сердце. Но, думаю, оно звало тебя каждый миг ее жизни. Только в твоих объятиях она нашла бы утешение, которого не могла найти в моих. Но зачем теперь все эти строки?
Тебе уже сказали? Ее больше нет! Мои слезы ничего не изменят, но я не могу их остановить.»
Он был ошарашен и сбит с толку. Он не знал, кто написал письмо и кто эта «она». Он ничего не знал, и сердце, пропустив лишь один удар, вновь забилось в спокойном, привычном ритме.