[dzumikoi]

К дню рождения Каменаши!


Автор: Koidzumi Risa
Бета: [J]umi~kuraki[/J]
Название: Что таится в прошлом или Жестокая работа
Персонажи: Каменаши Казуя, Тегоши Юя, Ямашита Томохиса, Нишикидо Рё (мимо проходил) + НЖП. Кто углядит Джина - молодец.
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU
Размер: 12000 слов
Дисклеймер:
Все ситуации вымышленные, все имена придуманные,
все названия условные, все совпадения случайные,
все фотографии поддельные, все тексты созданы генератором случайных слов.

От меня: припоздала я к др Каменаши. Ну что же делать. Вообще повторюсь: это самое длинное, что я писала. Честно: горжусь!
Ладно, без лишних слов - Вперед!

Вы уверены?

Нью-Йорк 2010 год

Все тихо, никто не заметил присутствие постороннего. Вестибюль элитного отеля, вежливый администратор за стойкой, много зеркал и все вокруг так и сверкает позолотой. На нем темный деловой костюм, в руке кейс - взгляды скользили, не задерживаясь, - обычный служащий, каких вокруг много. Он шел по коридору с раздражающе светлыми стенами и нелепыми, но очень дорогими и модными картинами на них, толстый темно-красный ковер заглушал звук шагов. Еще пара минут, и он у цели, осталось только свернуть за угол.
Мужчина остановился перед белой двустворчатой дверью. Красная лапочка электронного замка мерцала в полумраке – дверь заперта изнутри. «Камеры и замки – лишь иллюзия безопасности. Такая дорогая гостиница, но даже ее служба безопасности не смогла остановить меня. Скучно», - он натянул перчатки. Несколько секунд, минимум усилий, внутри механизма что-то чуть слышно щелкнуло, и вот он уже бесшумно толкнул дверь, проникая внутрь.
Белый, накрахмаленный платок, смоченный хлороформом, Каме приготовил еще в коридоре. Мужчина будто специально стоял к нему спиной перед распахнутым гардеробом, разглядывая аккуратный ряд костюмов. Секунды бессмысленной борьбы, всего пара вдохов, и он завалился на бок. Казуя мягко опустил на пол грузное, старческое тело. Дорогой халат с вышивкой распахнулся, обнажая сероватую кожу груди в черных завитках. Каменаши стянул с него одежду и небрежно бросил в кресло, потом подхватил мужчину подмышки и оттащил в ванную. Он делал все быстро, без суеты, как привычную, знакомую работу.
Уложив старика в ванну, он попытался придать телу наиболее естественное положение. Затем прошел обратно в гостиную и, не торопясь, нашел во встроенном в стену баре тонкий ножик с черной пластмассовой ручкой и логотипом отеля. Каме осторожно попробовал лезвие и, удовлетворенно улыбнувшись, вернулся в ванную.
Каменаши мурлыкал под нос какую-то незамысловатую мелодию, методично делая разрезы на руках у бессознательного мужчины. Шумела вода, и ванная постепенно наполнялась. Алые струйки стекали по рукам, окрашивая воду. Красные завитки змеились причудливыми узорами. От очередного прикосновения ножа мужчина странно дернулся, а Казуя на всякий случай вновь приложил платок к его лицу, хотя хлороформ должен был действовать еще пару часов. Закончив, Каменаши вложил нож в руку мужчины и оглядел свое «творение». Края ран были рваными и неаккуратными, но для «самоубийства» самое то. Не самая плохая смерть выпала на долю старика – ни боли, ни страха, просто сон медленно переходящий в вечную тьму смерти.
Все-таки это поразительно, что кем бы ни был человек при жизни, но в смерти все равны. Никто и не подумал бы, что это мужчина, со сморщенной, дряблой кожей, седеющий и по-старчески худой, может быть одним из самых могущественных людей страны. От него зависели судьбы людей, а сейчас из него, безвольного и беспомощного, медленно вытекает жизнь, капля за каплей.
Каменаши постоял над ним некоторое время, убивая, он, как и всегда, ничего не почувствовал. Лишь легкое удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Два час спустя Каменаши вошел в ресторан, где у него была назначена встреча. Администратор за стойкой поинтересовался: ожидает ли его кто-нибудь или, может, на его имя заказан столик, Каме только произнес фамилию, и тот сразу сделал приглашающий жест.
В этой части ресторана было сильно накурено, хотя кондиционеры работали вовсю. Каменаши и раньше бывал в подобного рода заведениях. С первого взгляда было видно, что сюда приходят не поесть или расслабиться, сюда приходят обсудить дела и делать деньги. Деловые, очень занятые люди все самые важные сделки, честные и не очень, обсуждают и заключают именно здесь.
Казуя опустился на стул напротив симпатичного мужчины в дорогом сером костюме в узкую белую полоску, который просматривал какие-то бумаги.
- Как все прошло? – не поднимая головы, осведомился он.
- Отлично, как всегда.
- Уверен? – мужчина небрежно откинул назад длинную темную челку и внимательно на него посмотрел. Черные, ничего не выражающие глаза, казалось, могли прожечь дырку во лбу Казуи. Но тот спокойно ответил на взгляд.
- Успокойся, Ямашита. Завтра это будет на первой полосе.
-Прости. Я знаю, ты профи, - Ямашита жестом подозвал официанта и сделал заказ. Они посидели, в молчании ожидая заказа. Юноша поставил перед ними бутылку и пару бокалов, разлил вино и испарился.
- Да, ты профессионал. Об этом я и хотел поговорить, вернее о… - Томохиса замялся, что было для него необычно. - Одна девушка… молодая, талантливая. Выгодное приобретение. Я недавно ее нанял. Она отличный химик, но как убийца… не очень. Пока что она… не окупается. Те препараты, что она использует… экспертиза не может их обнаружить, но этого не достаточно. Поможешь?
- Как?! Научить ее убивать? – изящные брови взлетели вверх. - Прости. Не интересует.
- Заплачу. Как за самый сложный заказ, - к Томохисе вернулись его обычные холодность и спокойствие, было видно, что он вновь на «своей территории».
Каменаши, раздумывая, покрутил на пальце кольцо. Деньги бы ему не помешали. Он взял бокал и, закрыв глаза, понюхал жидкость. Пахло цветами и ягодами, воображение услужливо нарисовало живописный пейзаж.
- Я подумаю. Но для начала мне нужно взглянуть на нее.
- Каждое утро она бывает в кафе «Flore». Буду ждать тебя там около десяти.
- До завтра, - Каменаши залпом выпил содержимое бокала и ушел. Как только он скрылся, на его место плюхнулся молоденький блондин: его волосы слега отливали рыжиной, а в глубине темных глаз плавали золотые отблески отраженного света. И ничего не было в этих глазах, кроме искусственных лукавых искорок.
- Он согласился?
- Пока нет, - юноша нахмурился, и Ямашита поспешно продолжил, - Но он согласится! Я обещаю!
- Помни о своих обещаниях, Томо, - он многообещающе улыбнулся и провел языком по губам. - Я умею быть очень благодарным. Очень. Уговори его на максимально короткий срок. Я больше не могу ждать.
- Юя, еще немного.
- Перестань, - в голосе проскользнуло и тут же исчезло еле заметное презрение. - Ты ничего не знаешь. Я хочу, чтобы он исчез! Как можно скорее! И ты мне в этом поможешь, так?
-Да, - выдохнул Ямашита и уставился на него как умирающий от жажды на источник с ключевой водой, - останешься сегодня?
- Не могу. У меня тоже бывают дела, - юноша поднялся и чуть коснулся губ Томохисы.
Парень вышел на крыльцо, и ледяной ветер накинулся на него, проникая под пальто и пронзая до самых костей. Юя посмотрел вверх: небо заволокло темными, низкими облаками. А ведь целый день светило солнце. Он поежился и поднял ворот тонкой куртки. Правду сказать, дел у него никаких не было, просто провести еще один приторно-сладкий вечер с Ямашитой было выше его сил. Они и так встречались каждый день и проводили пять ночей в неделю вместе. Сегодня хотелось просто спокойно еще раз все обдумать, без эмоций и гнева. Что-то настойчиво грызло изнутри и тихо шептало: «Совершаешь ошибку». Но юноша только отмахивался и продолжал следовать намеченному плану. «Каменаши Казуя, я уничтожу тебя! Но сначала - ты еще пострадай немного».
Говорят, ненависть - это обоюдоострый меч, который калечит обе стороны. Только кого-то она жалит чужими руками, а кто-то сам сгорает - пламя в груди выжигает душу дотла, так что ничего не остается. Юя чувствовал этот огонь, но почему-то думал, что для него оно горит холодным, синим цветом. «Я особенный, я сильный. Я уберу с дороги Каменаши и освобожусь. Вместе с тобой, Казуя, сгинут и призраки прошлого» .

Кафе «Flore» - не самое престижное местечко, но там традиционно собираются студенты местного колледжа. Дешевая еда и кофе на любой вкус, ну, и конечно, пиво по вечерам – вот, что привлекает их сюда.
Ямашита заказал любимый латте с карамелью, бросил взгляд на свежую газету на стойке и улыбнулся. «Кровавая ванна для премьера». Каменаши хорошо справился с работой. Томохиса лениво вертел в ладонях чашку с кофе, поджидая Каме и издали наблюдая за нужной девушкой. Она сидела за столиком у окна и, рассеяно попивая что-то, читала книгу. «Такое милое личико, - подумал он неожиданно. - Но кто бы знал, какую подработку нашла для себя обычная студентка».
- Двойной капучино, пожалуйста, - раздался рядом с ним знакомый голос. Томохиса улыбнулся:
- Опаздываешь.
- Это ты всегда приходишь раньше.
- Вон она, - прекращая бессмысленную дискуссию, указал Ямашита на девушку. Каменаши прислонился спиной к стойке рядом с ним и посмотрел в нужном направлении. Ничего не подозревающий объект внимания все так же лениво цедила кофе и временами посматривала на часы.
- Совсем ребенок, - нахмурился Каме, - Сколько ей?
- Девятнадцать, но это не помеха.
- Ты знаешь, что в Маями есть смертная казнь?
- Прекрати, - Ямашита поморщился. - Я сказал ей, что «учитель» придет в 10. Так что вперед.
- Я еще ничего не решил, - Каме нарочно медлил: ему совсем не нравилось, что Томохиса думает, будто может так просто управлять им. - Помни, что я не один из твоих «мальчиков».
- Я знаю. Я знаю тебя, Каменаши. Столько лет прошло, перестань уже воспринимать любое мое слово или… поручение, как посягательство на твою свободу, - он вздохнул. - А еще я знаю, что ты принял решение, как только взглянул на нее.
Казуя ухмыльнулся и покосился на него.
- Ладно-ладно. Только аванс ты переведешь прямо сейчас.
- Хорошо, - пробурчал Томохиса. - Сколько тебе понадобится времени?
- На все? – Каме поджал губы. - Полгода…
- Месяц! И за каждый день просрочки буду снимать проценты.
- Сволочь. Зачем тогда спрашивал? Трех будет достаточно.
- Увидимся через три месяца, Каме, - Ямашита, шутливо отдавая честь, приложил два пальца к пустой голове. - Пока!

«Ну, где же он?» - Джулия, вероятно, уже в сотый раз взглянула на часы. Кофе давно остыл, и теперь эта коричневая масса на дне чашки почему-то расстраивала девушку гораздо больше, чем то, что она уже просто катастрофически опаздывала на занятия. Ей казалось, что вокруг витает почти физически ощутимое облако уныния.
- Доброе утро! – незнакомый мужчина без приглашения опустился на стул напротив. Он закинул ногу на ногу и оценивающе окинул ее взглядом, от которого Джулии стало как-то не по себе.
- Простите. «Предельная вежливость - главное оружие в таких случаях», сказала она себе. - Это место занято. Я жду одного человека.
- Считайте что дождались.
- Вас прислал Ямашита-сан?
- «Прислал» - это не то слово, которое стоило здесь употребить.
- Простите, - отчего-то она смутилась и опустила глаза.
- Как вас зовут?
- Джулия Фудо. А вас?
- Вы японка? – удивился он, впервые проявив хоть какие-то эмоции с начала их короткого, странного разговора.
- Только на четверть. Мой дед был японцем, переехал на Манхэттен в прошлом веке, в конце 50-х.
- Говорите по-японски?
- Это допрос?
- Почти. Отвечайте.
- Да, довольно неплохо.
- Томохиса сказал, вы химик, это так?
- Да.
- Ну и как? Насколько себя оцениваете?
- Что? – она медлила. «Это экзамен? Тест? Он уже начал меня проверять? И какой же ответ правильный?». На десятку.
- Правильный ответ. Только вот учитесь скрывать эмоции. Все размышления отразились на вашем милом личике. Хотя я ведь здесь именно для этого, чтобы обучить. Идем! Здесь слишком шумно, а мне нужно подумать.
- Что? Куда? – Джулия судорожно запихала вещи в сумку под его пристальным взглядом.

Они молча шли по улице. Мужчина о чем-то размышлял, а Джулия, заскучав, принялась разглядывать его. В кафе все происходило слишком быстро, и у нее не было времени рассмотреть своего учителя. Среднего роста, может, всего на несколько сантиметров выше ее, широкие плечи и узкая талия, как у танцора. Темно-каштановые волосы, чуть выше плеч, тонкие брови, черные глаза и нос с легкой горбинкой. Сейчас его лицо казалось смутно знакомым, неузнаваемым, но каким-то родным. «Неужели…столько лет прошло…. Это он?».
Он так сильно напоминал ей человека из прошлого, что где-то внутри стало нестерпимо больно и самую капельку сладко. Оставшуюся дорогу Джулия смотрела только под ноги.
А он не заметил. Новые мысли, новые идеи захватили разум, закружились вихрем.
- Пришли, - Каменаши толкнул тяжелую разноцветную дверь. Девушка успела бросить взгляд на вывеску – «Золотой слон». Из темного коридора потянуло теплом и ароматом чая. Это было необычное место, кажется, все свободное пространство здесь занимали книги. Стеллажи от пола до потолка, навесные шкафчики с книгами, даже на низких столиках лежали книги. Приглушенный свет и разномасые лампы на столах.
Мужчина, по-турецки поджав ноги, уселся за циновку.
- Садись.
- Что это за место? - Джулия опустилась рядом. Видно было, что Каменаши здесь знают, потому что через пару минут безмолвный официант поставил перед ними небольшой чайничек и две пиалы.
- Просто чайная. Мне нравятся такие места. Здесь тихо. Люди приходят почитать или сыграть в шахматы, - он указал куда-то в сторону. На одном из столов Джулия и правда заметила доску. – Ямашита дал нам не слишком много времени. Так что нужен план.
- План? – Джулия чувствовала себя чрезвычайно неловко, сидя полу рядом с человеком, которого видит впервые в жизни. Или не впервые?
- Ты знаешь, почему Томохиса выбрал именно меня? – она покачала головой. - У нас с тобой есть кое-что общее, то, что отличает нас от всех «мальчиков» Ямашиты.
- «Мальчиков»? – девушка удивленно подняла бровь.
- Он так называет своих наемников, - пояснил Казуя. - Так вот: помни, мы не мясники! Главное наше оружие не нож или яд, а разум. Чтобы не попасться и не закончить жизнь на электрическом стуле, думай головой. Это первое правило.
- Электрический стул? – ее передернуло.
- Ты никогда не думала, что можешь так закончить?
- Нет.
- Зря. Но я все-таки здесь и, надеюсь, смогу научить тебя, как избежать этого. Начинаем завтра, - он поднялся, чтобы уйти.
- Простите.
- Что? – Казуя обернулся.
- Вы так и не назвались… - девушка робко улыбнулась.
- Каменаши.

На следующий день ровно в восемь утра Каме позвонил в ее дверь. Звонил долго и настойчиво, пока с той стороны не послышалось шарканье и негромкое ворчание.
- Каменаши-сан? – дверь приоткрылась. Каме бросил на нее хмурый взгляд и бесцеремонно прошел внутрь. На нем вновь был обычный деловой костюм, только волосы вместо аккуратной укладки были заплетены в высокий, забавный хвост на затылке. Она сама не успела еще даже причесаться.
Квартира была совсем маленькая: гостиная, совмещенная с кухней, и небольшая спальня. Но в ней было кое-что необычное – необычайно высокие потолки и очень большие окна. Каменаши решительно раздвинул тяжелые, плотные шторы. Яркий свет залил комнату, заставив Джулию зажмуриться.
- Хотите кофе? – она поминутно зевала, но внимательно следила за ним, будто боялась кражи.
- Да, спасибо, - откликнулся Казуя только, чтобы она ушла готовить, и он избавился от этого прожигающего взгляда.
Больше всего Каме заинтересовала спальня. Светлая комнатка, в которой помещались только кровать, письменный стол и мольберт у окна. Все небогато, но чисто и аккуратно.
- Это твои? – указал он на картины, которыми были увешаны все стены, когда девушка вошла в комнату.
- Да. Я изучаю историю искусств и сама иногда рисую.
- Красиво.
Она удивленно на него посмотрела. Такое простое слово, которое вдруг заставило ее сердце биться чуточку чаще. «Интересно, о любви он говорит так же просто?» – подумала Джулия, но тут же заставила себя отбросить эти мысли.
Картины были разные, написанные под настроение. Некоторые яркие и красочные, некоторые темные и мрачные, где-то все было прописано до мелочей, а где-то лишь обрывочные образы. Были люди, животные, просто геометрические фигуры. Были очень красивые, были и пугающие. Но кое-что общее было на все – смотреть на них можно было бесконечно.
- А эти почему так висят? – указал Казуя на картины, которые были повернуты изображением к стене.
- Просто иногда я устаю от них, но снимать не хочется. Вот и поворачиваю. Ведь пройдет время, и мне снова захочется увидеть их.
- Можно взглянуть?
- Нет! – она метнулась к стене, будто хотела защитить полотна.
- Почему?
- Сейчас не время!
- Когда-нибудь?
- Когда-нибудь.
Казуя прошел к мольберту и мягко потянул ткань, закрывающую полотно. Он слегка нахмурился, рассматривая силуэт человека на серовато-желтом фоне.
- Что это?
- Портрет, - Джулия, смущенно улыбаясь, остановилась рядом. И, указывая на картину, спросила:
- Рассказать о нем?
- Давай, - Каме равнодушно пожал плечами.
- Этого мужчину я рисовала со знакомого, по памяти. Придумала целую историю…Он таинственный воин, неуловимый и очень опасный. Он сам весь совершенное оружие. Позади него… вот это, - она обвела фон, - песчаная буря. Опасно оставаться на открытом пространстве, когда в пустыне неистовствует природа. Ему негде укрыться. Но он смотрит вперед прямо и открыто, поэтому можно сказать, что он несколько безрассуден. Но, я уверена, у него есть план. Такие, как он, умеют выживать. Это сочетание… и его цвета – дикие, но прекрасные. Окружающий пейзаж показывает то, что на самом деле твориться у него в душе.
- Ты… хочешь быть такой, как он?
- Да, - она опустила голову. - Такой же сильной, но гибкой.
- Идем, время первого урока, - без всякого перехода, бросил Каменаши и направился на кухню. Джулия покорно пошла за ним.
Девушка поставила на стол пару чашек и разлила кофе. Каме взял свою и, принюхавшись, придирчиво сморщил нос, но ничего не сказал.
- Начнем?
- Да. Первое правило?
- Мы – не мясники! – она кивнула.
- Точно. Незаметно подобраться к цели, так, чтобы он и не подумал, что ты убийца. Просто очаровательная женщина. Тогда второе – судят по одежде. Простые люди редко нанимают профессионалов для убийства. В том мире, где мы крутимся, всех встречают по одежке. Да и скоро ты сама сможешь многое рассказать о человека, лишь взглянув на него.
- Играем в Шерлока? – улыбнулась Джулия. И поперхнулась кофе от его взгляда. - Поняла. Буду серьезнее.
- Взгляни на меня, - Казуя поднялся со стула. - Расскажи, что ты видишь. Кто я?
- Ммм… - она задумалась. - Ничего. Ничего я не вижу! Костюм… почти такой же, как вчера. Прическа только изменилась.
Каменаши тяжело вздохнул и присел обратно.
- Неужели совсем ничего? – она помотала голово. - Ладно, запомни: чтобы выполнять заказы высшего уровня, надо самому быть на высшем уровне. Для начала: весь внешний вид – это система сигналов, которые нужно научиться понимать. Костюм, - он сделал жест руками, будто предлагая оценить изделие, - Baldessarini. Из новой коллекции. Взгляни на рубашку, на манжетах не пуговицы, а запонки. Запонки, часы, очки, булавки и зажимы для галстука – все имеет значение. Все эти мелочи расскажут о владельце больше, чем он сам. И еще ботинки, конечно. Мой вчерашний наряд помнишь? Вчера никто и не обратил бы на меня внимания, всего лишь еще один молодой служащий. А сегодня я хлыщ, прожигающий папины денежки. Окружающим наплевать на суть, они видят то, что я им показываю.
Джулия открыла рот, чтобы что-то сказать, а потом, помедлив, закрыла.
- Никогда мне всего не выучить.
- Большинству наших заказчиков знания достались по наследству, они с этим выросли. Ты должна быть с ними на равных, - он залпом допил кофе и без всякого перехода добавил. - Тебе пора на занятия. И завтра не рассчитывай на выходной, напиши доклад по философии сегодня. Завтра мы идем за покупками.
- Но… - опешила девушка. - Ты знаешь мое расписание?!
- Лучше, чем ты, - выходя за дверь, бросил Каме. - У нас и так мало времени!


Темный переулок, не очень приятный и не очень чистый. Хотя Юя сам выбрал это место, ведь здесь его никто не будет искать и никто не узнает. Поэтому он, подавляя рвотные позывы, решительно зашагал вперед. Он ездил сюда уже несколько лет почти каждую неделю, и, казалось, давно должен был привыкнуть, но чувство брезгливости неизменно брало верх. Он хотел побыстрее добраться до обшарпанной серой двери со старой проржавевшей табличкой «Частная собственность».
Без лишних промедлений толкнув дверь, юноша очутился в чистеньком, теплом коридорчике. Из кухни справа пахло плюшками с кремом и корицей, через пару секунд из нее появилась пожилая негритянка в сером хлопковом платье и белоснежном переднике.
- Здравствуй, Нэн, - Тегоши обворожительно улыбнулся. Она широко улыбнулась в ответ, вытирая руки о полотенце.
- Добрый вечер, мистер Найт, - под таким именем она знала его. - Хотите есть? Как раз готов ужин.
- Нет-нет. Как сегодня твоя подопечная?
- Лучше обычного, мистер Найт, почти не капризничала, и, - Нэн погрустнела, - не пыталась «полетать», когда я утром убиралась и открыла окно, проветривая комнату. Может, она все-таки идет на поправку?
- Сомневаюсь. Спасибо, Нэн. Я хочу ее увидеть.
- Конечно-конечно.
Юя медленно поднялся по старой скрипучей лестнице и вошел в комнату в конце коридора.
Светлая, полупустая комната: кровать на высоких металлических ножках в самом темном углу, стеллаж с книгами и разрисованные листы бумаги со странными лицами, линиями, какими-то пейзажами.
Она сидела на кровати, нелепо и неудобно поджав ноги, и смотрела куда-то в пространство, руки судорожно добела сжимали карандаш. Черные волосы падали на лицо, отчего кожа казалась еще бледнее.
Сердце Юи болезненно сжалось. Он опустился на кровать и обнял девушку.
- Девочка, - он баюкал ее как маленькую. - Девочка моя, как у тебя дела? Все еще рисуешь?
- Юя, - тихо откликнулась она, - ты пришел забрать меня? Ты увезешь меня? Это он тебя прислал? Я ведь должна стать его женой. Он обещал! Я все помню! – девушка судорожно вцепилась в его одежду. - Юя, я больше не хочу здесь быть! Пожалуйста! Юя, … я тебя умоляю, – губы у нее скривились, а из глаз покатились чистые искренние слезы.
-Тише, - Тегоши погладил ее по голове. Ошиблась старая Нэн, ей не стало лучше. Это был просто очередной приступ амнезии, она вновь навыдумывала себе воздушные замки. Такие дни были лучше, чем когда она вспоминала все и пыталась покончить с собой.
- Не волнуйся, он скоро придет. Он всегда держит обещания, - Юе стало тошно от собственной лжи, но он продолжал. - Никто не смеет обижать мою маленькую девочку.
- Он любит меня. Помнишь, тот весенний день? Он впервые тогда сказал, что любит меня. Юри была очень счастлива! Юри… - она взглянула на него со всей серьезностью. - Он ведь придет, правда? Юри была хорошей девочкой!
- Конечно, милая! – он мягко освободился из ее объятий. - Будь хорошей и дальше, ладно?
Она кивнула.
- Я скоро приеду снова, - она улыбнулась, а потом взглянула на чистые листы, и улыбка медленно сползла с ее лица. Тегоши закусил губу и быстро вышел.
Эти визиты всегда отнимали много сил, но сегодня почему-то было особенно тяжело. Юя опустился на пол и не смог сдержать злых слез. Они катились из глаз, серые стены и тусклый светильник мутнели и расплывались, сливаясь в одно невнятное грязное желтое пятно.
В тот день, когда угасли ее память и часть разума, его мир развалился на куски, и только его крошечные остатки сосредоточились на болезненно-худой девушке за дверью. Видеть ее такой было почти столь же мучительно, как не видеть совсем.
И нет избавления от этой муки и никогда не будет. Быть может, станет легче, но совсем она не уйдет. Он так хотел излечиться от этой боли и недавно нашел способ: просто заставить кого-то страдать сильнее, чем ты.
Юя вытер слезы и поднялся с пола. Несколько секунд он заставлял себя просто дышать и не о чем не думать, а потом побрел вниз.
- Нэн, - тихо окликнул он сиделку, входя в кухню, и без сил повалился на стул.
- Так плохо? – обеспокоенно спросила она.
- Ей не становится хуже, но дни просветления все реже. Только изредка она вспоминает, что произошло.
- Да, - Нэн отвернулась к плите. -Может… может, это и к лучшему, мистер Найт?
- Что?
- Так она хотя бы не мучается. Будто одурманенная пребывает в своем мире, и ничто ее не тревожит.
- Так нельзя. Врач приходил?
- Вчера, - Тегоши взглянул на ее напряженную спину с надеждой. - Ничего. Снова прописал таблетки. Они не знают, что с ней. Просто повторяют, что это шок. Бедная девочка… ужасная судьба.
Она обернулась и поставила перед ним чашку ароматного, горячего чая. Тегоши вздохнул и, подув, отпил немного.


Столько мучений, переживаний, усилий и вот – конец! Было время, что казалось – старания тщетны. Пора уже было сдаться, но вот он - миг торжества. Картина, наконец, закончена! Джулия с гордостью нанесла последний штрих и оглядела полотно. Почти два месяца эскизов, исправлений, подбора цветов и теперь можно сказать, что все позади.
Девушка еще погрызла кончик кисти и отложила ее. Потерла уставшие глаза и бросила взгляд на часы. Полчетвертого ночи - или уже утра – говорят, самый темный час перед рассветом. За окном и правда было очень темно, далеко внизу горели фонари, иногда проезжали машины, но их шум не долетал сюда.
Джулия на ощупь побрела в кухню: после рисования ей всегда очень хотелось есть. Тусклый свет из холодильника освещал только ее лицо и маленький кусочек пола. Вдруг позади промелькнула какая-то тень, и секунду спустя стало трудно дышать. Кто-то накинул шнурок ей на шею. Мгновенный выброс адреналина, паника затопила разум. «Сосредоточься!», - гневно воскликнул у нее в голове голос Каменаши. Она перестала сопротивляться и расслабилась, потом резко ударила нападавшего пяткой по ступне и секунду спустя - локтем в солнечное сплетение. Он охнул и ослабил хватку, и этого хватило, чтобы Джулия вырвалась и метнулась к столу. Кухонный нож, хоть какое-то оружие.
Он уже пришел в себя и снова стал наступать, лица в темноте было не разглядеть. Девушка в защитной стойке выставила вперед руку с ножом. Она ничего не успела понять - он двигался слишком быстро, и через несколько секунд нож отлетел в угол. А Джулия оказалась в кольце его рук, железная хватка до боли сдавила грудную клетку и крепко прижала ее руки к туловищу. Рефлексы сработали мгновенно, Каме хорошо ее учил. Ладони сжались в кулаки, скрестила запястья и резкий рывок вниз.
Она уже понимала, что не сможет победить, но сдаваться слишком рано. Рубящий удар в основание шеи - слишком медленно, нападавший опять увернулся - но стоило ему контратаковать, как она пригнулась, поднырнула под его рукой и ударила в корпус. Будь у нее в руке нож, удар оказался бы смертельным, точно в печень.
Мужчина издал странный рык, и через секунду Джулия оказалась прижатой к полу, а он голосом Каменаши произнес:
- Очень неплохо.
- Каменаши?! О, Ками-сама! Четыре утра! Неподходящее время. К тому же, я могла тебя поранить!
Казуя поднялся и подал ей руку.
- Я сказал «неплохо», но не льсти себе, - он уселся за стол, как всегда закинув ногу на ногу. Джулия зажгла ночник и принялась варить кофе. За два месяца она кое-что узнала о его привычках и перестала удивляться неожиданным визитам, даже столь поздним.
- Ты ведь пришел сюда не только, чтобы… побить меня? Так чем обязана? – она поставила перед ним чашку горячего крепкого кофе, с большим количеством сливок и сахара, как всегда, и присела напротив.
- Завтра у тебя еще один тест.
- Что? – она чуть слышно застонала. Джулия знала, что он сам учился «убивать» несколько лет, а ей предстояло усвоить все за три месяца. В последнее время в расписании совсем не осталось свободного времени. Учеба и занятия Каме изматывали, мышцы болели, а приходя домой, она тут же валилась на кровать. И при этом еще выкраивала время по ночам на рисование.
- Ничего сложного, обычный прием, - Казуя взглянул на нее. Он заметил, что последнее время ему все реже удается перехватить ее взгляд. Раньше она смотрела на него так жадно, ненасытно, будто хотела запомнить каждую мельчайшую черточку его лица. Он ловил его, этот взгляд, заставляя ее смущаться, и думал, что все это не всерьез. А сейчас, когда она больше не смотрит, ему стало так непривычно и неуютно. Но они оба знают правила, и значит спрашивать, почему так – нельзя.
Каменаши устало потер переносицу.
- Я привез платье. Померяешь?
- Конечно.
За окном заалел рассвет нового долгого дня. Большинство людей еще спали в теплых постелях, а Каме еще даже не ложился. Он рассеянно подумал, что хорошо бы поехать домой и вздремнуть хотя бы пару часов.
- Ничего не получится! – крикнула Джулия из спальни, прерывая его мысли. - платье слишком открытое.
Каменаши решительно прошел в комнату. Платье он выбирал сам и был уверен, что оно точно подойдет. Атласное медного цвета платье до пола, почти без декольте, спереди лишь чуть приоткрывающее плечи, зато сзади обнажающее спину. Такое платье не покажет все сразу, а только мягко намекнет на чувственность хозяйки .
Каме остановился позади нее. Волосы девушки были собраны в тугой высокий пучок, открывая стройную, длинную шею. Казуе вдруг захотелось прикоснуться к темной дорожке волосков, почувствовать губами тепло и мягкость ее бледной кожи. Обнять бы эти дрожащие, узкие плечики…
Джулия смущенно наклонила голову. Каменаши стоило только протянуть руку и коснуться пальцами ложбинки между лопаток. А он и не знал, что можно возбуждаться, только разглядывая женскую спину.
Каме поднял руку и, потянувшись застегнуть молнию, заметил у нее на пояснице несколько рваных продольных полос. Побелевшие от времени шрамы, все еще хранящие отпечаток чье-то необузданной злобы, будто кто-то хотел запороть ее до смерти. Как один человек может подвергнуть другого такой свирепой жестокости?
Казуя, стараясь скрыть отвращение, отвернулся. Но Джулия успела заметить мелькнувшие чувства и, грустно улыбаясь, сказала:
- Я же говорила, это скверная идея. Если уж и вы отводите взгляд…
- Кто это сделал?!
- Он умер.
- Кто?!
- Мой… мой отчим, мне было тринадцать. Ты говорил… ты все время повторял, что мое оружие женственность. Но теперь видишь, что это не сила, это… слабость. Кто захочет прикоснуться к такому?! – соленые крупные слезы хлынули из глаз, и она закрыла лицо руками.
Каменаши резко обернулся и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к шрамам.
- Я хотел бы убить того, кто сделал это с тобой, - странно, но на ощупь они оказались приятно шершавыми. Его горячие пальцы поглаживали кожу, обводили все мельчайшие рубцы. Девушка мелко задрожала. Он уткнулся носом в ее волосы, пахнувшие краскою и растворителем.
Она обернулась, и Каменаши снова наткнулся на ее жадный, пьющий взгляд, который так и тянет его, тянет к себе, будто на нитке. Решительность вдруг покинула его, и Каме отступил, опустил глаза. Взгляд наткнулся на ее руки: ладошки, хоть Джулия и наскоро вытерла их, были перепачканы масляной краской.
Казуя осторожно взял ее разноцветные ладони в свои.
- Красный, - большим пальцем он указал на цвет. - Ты рисовала всю ночь?
- Кадмий красный светлый, - она улыбнулась и по-детски шмыгнула носом.
- Синий. Ты покажешь мне полотно?
- Ультрамарин.
- Желтый. Это портрет?
- Охра и кадмий лимонный.
- Зеленый. Кто он?
- Изумрудный.
- А это?
- Английская красная.
Каменаши на секунду прикрыл глаза, сбрасывая наваждение, и вновь отступил. Все это против правил, и так нельзя. Пора уходить.
Он вышел из комнаты и уже из кухни крикнул:
- Вечером привезу еще платьев. Выберешь что-нибудь. У тебя сегодня еще две лекции, поспи хотя бы немного.
Джулия слышала, как через пару минут хлопнула входная дверь.

С самого утра вновь зарядил холодный осенний дождик. Тегоши остановил автомобиль недалеко от подъезда, но выходить не спешил. Теплое нутро машины действовало успокаивающе, выходить в промозглую сырость двора совсем не хотелось. Но нельзя же вечно здесь сидеть.
Юя поморщился, плотнее запахивая светлое пальто, выбрался из машины и побежал к подъезду.
Двери лифта негромко звякнули и разъехались. Юноша прошел по коридору и без звонка дернул дверь, которая, как он и думал, оказалась не заперта.
Огромная квартира Ямашиты, казалось, состояла в основном из стекла, металла и кожи. Все здесь было ультрамодное и современное, гамма монохромная, но кое-где проявлялась любовь хозяина к желтому цвету, будто ему всегда мало солнца, даже в самый светлый день.
Юя стянул ботинки, кинул на кресло в прихожей пальто и прошлепал в гостиную.
- О, простите! Я не во время? – он замер на пороге, мило и немного смущенно улыбаясь.
- Нет-нет, - тут же успокоил его Томохиса, - мы закончили. Рё уже уходит.
- Но… - начал было его собеседник, невысокий азиат, худой и жилистый, с очень темными волосами и глазами и большим ртом.
- Мы закончили, - с нажимом повторил Ямашита. Мужчина пожал плечами и, подхватив плащ, вышел. Юя уселся на подлокотник креста, в котором сидел Томо. Тот потянул его к себе, обнимая.
Нишикидо, слегка оскорбленный неожиданно грубостью, с силой хлопнул входной дверью и неслышно вернулся ко входу в гостиную. Он не привык, чтобы начальник прерывал работу из-за какого-то мальчишки.
Чем дальше Нишикидо подслушивал, тем меньше ему нравилось услышанное. Когда все стихло и до него долетали лишь странные причмокивания, Рё нахмурился и подумал, что до поры до времени все это не его дело, но разговор все же стоит запомнить.
Он воинственно запахнул свой черный плащ и тихо прикрыл за собой дверь.

С Ямашитой так сладко, так тепло. Так приятно было целовать его пухлые, мягкие губы и нежится в сильных объятиях. С ним Юя хоть ненадолго, но забывал о боли, разрывающей сердце. И он, кажется, почти любил Томо, когда тот нежно звал его: «Мое солнышко». Тогда Тегоши ощущал себя таким маленьким и ранимым, но уверенным, что Ямашита всегда сможет защитить его. А Юе останется только показывать недругам язык из-за его широкой спины.
Он открыл глаза и взглянул на Томохису: тот после секса всегда засыпал мертвым сном. А Тегоши мог все ночь бродить по квартире, есть и смотреть фильмы или вообще уйти погулять. Ямашита не проснется.
Юя осторожно выскользнул из постели и прошел в кабинет. Он принялся перебирать бумаги на столе, аккуратно перекладывая, чтобы не было заметно, что их кто-то трогал. Томо не будет против, но зачем искушать судьбу. Тегоши поежился и, заметив халат Ямашиты в кресле, закутался в него. От плотной шерстяной ткани пахло Томохисой.
На столе не было ничего полезного, и Тегоши включил ноутбук. Пока тот загружался, Юя поймал себя на том, что не перестает нюхать ворот халата. На синем экране появилось маленькое окошечко – введите пароль.
Тегоши напечатал свое имя – неверно, он задумчиво почесал нос и попробовал латиницей. Ноутбук принял пароль, а Юя поблагодарил Бога, что его любовник так предсказуем. Он методично просмотрел почту, выискивая нужные письма. Все они были короткими, сухими и «по делу». Самое последнее его особенно заинтересовало: Юя нашел, что искал.
Удовлетворенно улыбнувшись, Тегоши вернулся под бок Ямашиты.


Она крепко вцепилась в его локоть, а Каме успокаивающе положил руку на ее маленькую холодную ладошку.
- Не волнуйся, - тихо сказал он, входя в зал.
- Не могу! Вы же сказали, что это тест, - горячо прошептала Джулия, стараясь не наступить на подол своего длинного серебристого платья.
- Возьми себя в руки. Дрожь и сомнения тебе не к лицу.
Девушка тихо рассмеялась.
- Идем, - Казуя подвел ее к небольшой группе людей. Джулия за всю жизнь столько не знакомилась, как в тот вечер. Широко улыбающиеся высокие джентльмены в смокингах, глаза которых ни на минуту не утрачивали вежливой холодности. Прекрасные дамы со сложными прическами и неестественно тонкими бровями. Все они называли Каменаши «Мистер Ким» и считали, что он ловкий молодой бизнесмен, который в отличие от них не был «наследником», а всего добился сам. Поэтому к нему относились уважительно, лишь с легким налетом снобизма. И, кажется, никто не догадывался о его истинной профессии.
- А вот и человек, ради которого действительно стоило сюда прийти, - Каме похлопал по плечу человека, которому сам был едва по плечо. Тот обернулся.
- Важный человек в нашем деле, - возвестил Казуя и тише добавил, - Бенджи может достать все: от гранат и патронов, до самого редкого яда и информации.
- Все, что угодно - за ваши деньги, - криво усмехнулся мужчина.
Джулия снизу вверх взглянула на Бенджи и подумала, что он больше похож на пирата, чем на осведомителя. Черные густые волосы до плеч, столь же темная аккуратная борода, внушительная фигура и лукавые глаза в обрамлении густых ресниц.
- Бенджи, это…
- Не стоит, - перебил его «пират», - все равно настоящего имени от тебя не дождешься. Поэтому я лучше придумаю сам. Прекрасную деву зовут… - он задумался. А Джулия ошарашено посмотрела на Каменаши. Казуя наклонился и шепнул:
- Бенджи ненастоящее имя. Иногда паранойя - лучшая защита.
- Поэтому вы – мистер Ким? – он кивнул.
- Анджелина! – громогласно объявил великан. - Милая леди так похожа на маленького ангела, сошедшего с небес, что другое имя вам не подходит. Я всегда к вашим услугам.
Джулия смутилась, а Бенджи достал из внутреннего кармана визитку и протянул ей.
- Вы – прекрасная пара, - шепнул он Каменаши; тот удивленно вскинул брови и отрицательно покачал головой. Бенджи чуть нахмурился и пробормотал: «Видимо я ошибся. Прости».
Казуя потянул Джулия прочь, а старый «пират» посмотрел им вслед, потом нашел взглядом свою маленькую, хрупкую, как птичка, жену и подумал: «Иногда даже самые умные и хитрые люди бываю удивительно глупы и слепы. Разве он не видит, как она смотрит на него? Разве он не видит, что ради него одного она будет и ангелом, и демоном? А она не видит, как он держит ее руку, будто говоря «она моя»? Значит, правду говорят, что влюбленных выдают глаза. Взгляды, что они бросают друг на друга. Взгляды, что никак не встретятся. Но это не имеет значения, важно просто чувствовать его всей кожей, чувствовать того, кого любишь». Он улыбнулся и поспешил к своей жене.

Тегоши откровенно маялся бездельем и уже полчаса мусолил один единственный бокал с шампанским. Он сам упросил Томохису взять его на этот прием, но Юя не думал, что будет так смертельно скучно. Ямашита все время разговаривал с кем-то, жал руки – устанавливал связи. Иногда он представлял Тегоши нужным людям, но тот только лениво кивал в ответ и продолжал выглядывать кого-то в толпе. Кого-то, кто никак не желал появиться.
Он подергал Ямашиту за рукав:
- Может уйдем уже, а?
- Подожди, я еще не закончил, - Томохиса посмотрел на него как на капризного ребенка, а потом тихо прошептал, - ты же сам хотел пойти… Ну, потерпи еще чуть-чуть. Скоро поедем домой, наберем горячую ванну…
Юя надул губы, но кивнул. И тут он увидел в толпе знакомое лицо и, встрепенувшись, снова тронул Томо за локоть:
- Идем, познакомишь меня со своим другом, - потянул он парня за собой через толпу.
- Что? Куда? – тот покорно поплелся за Тегоши, на ходу придумывая, как его представить. «Представить… представь голым в ванне», - подумал Ямашита и глупо ухмыльнулся.
- Каменаши, - окликнул он мужчину. - Добрый вечер!
Казуя обернулся и, будто только этого и ждал, протянул ему руку, а Джулия вежливо покивала.
- Добрый вечер, Томохиса, - ответил Каме, скептически оглядывая его спутника – растрепанного парня с золотистыми волосами и глазами.
- Это мой друг и один из наших заказчиков…
- Тегоши дес, - перебил Юя, переходя на японский, и, повернувшись к девушке, добавил, - а вы Джулия, так?
- Да, - она пожала его мягкую руку - Вы меня знаете?
- Томохиса сказал, что именно вы выполните мой заказ, - Тегоши мило улыбнулся, - но до этого еще целый месяц. Вы обворожительны, леди. Пожалуйста, сделайте все в лучшем виде.
Джулия побледнела и невольно сделала шаг назад, на секунду в ее глазах мелькнул страх.
- Ты в порядке? – Каменаши дотронулся до ее руки, девушка натянуто улыбнулась.
- Я в порядке, просто вдруг закружилась голова. Наверное, от всех этих духов или здесь слишком жарко.
- Может, уйдем? Дела все равно уже закончили.
- Да, пожалуйста, уйдем поскорее! Мне нужно на свежий воздух. До свидания, господа. Тегоши-сан, приятно было познакомиться, - и она чуть ли не бегом устремилась к выходу.
Уходя, Каменаши обернулся.
- Ты уже нашел заказ? - осведомился он недовольно.
Ямашита кивнул.
- К чему такая спешка?
- Это просто бизнес, тебя не касается, - холодно откликнулся Томохиса. Казуя презрительно поднял брови и, криво улыбнувшись, удалился.
Тегоши посмотрел ему вслед и закусил губу, чтобы не рассмеяться.

Каменаши сбежал со ступенек крыльца и остановился, ища Джулию взглядом. Она стояла неподалеку; в холодном свете фонаря ее фигурка казалось совсем маленькой и беззащитной. Хотя за последние пару месяцев девушка научилось неплохо защищать себя, для него она навсегда останется милой девчушкой с большими грустными глазами и жадным взглядом. Ему нужно было превратить ее в воина, но он хотел бы защитить ее, укрыть от всего мира, от себя самого. Убийство - это не веселое хобби, которое делят с друзьями (если, конечно, ты не маньяк-убийца, но и в этом случае не стоит распространяться о своих пристрастиях). Убийство разрушает душу, и, чем больше смертей на твоей совести, тем тяжелее оставаться человеком. А если внутри холод и пустота, то терять уже нечего.
Каменаши боялся за Джулию, боялся до дрожи, до липкого ужаса, бегущего по позвоночнику.
Он неслышно подошел и коснулся ее локтя.
- Идем, я провожу тебя домой.
Джулия благодарно улыбнулась.
Асфальт был еще влажный после недавнего дождя, и лунный свет, слегка поблескивая, вычерчивал на нем незамысловатые узоры. Они шли медленно, каждый размышляя о чем-то своем. Каменаши думал, что будет жаль попрощаться с ней всего через три месяца после знакомства. Его очень волновало, как она будет жить без него, но больше его волновало, как он будет без нее. Каме давно не подпускал кого-то к себе так близко. Казуя был безмерно благодарен Ямашите за то, что именно из-за его странного поручения Джулия внезапно ворвалась в его жизнь. Она принесла с собой резкий запах масляной краски и легкий аромат цветочного мыла, горьковатый вкус кофе, который варила специально для него, это «пьющий» взгляд, который уже пару недель не давал ему спать. Каменаши давно смирился, что сердце его мертво, и любовь - это то, что он никогда не сможет почувствовать, это для других, но что же тогда с ним происходит? Почему он не может перестать думать о ее нежной коже и темных, блестящих волосах, жестких, как конская грива? Почему даже воспоминания об отвратительных шрамах вызывают трепет? «Я не хочу ее отпускать!». Его мысли кружили, перескакивала одна на другую. Ему все казалось, что Джулия была очень похожа на кого-то в его прошлом. Да, он не помнил лица, но эти черные волосы и бледная кожа, маленькие руки и… рисунки. Легкий привкус ностальгии никак не уходил с языка.
- Ну вот, пришли, - она остановилась у своего подъезда.
- Я… - начал Казуя, не зная, что сказать, но уходить не хотелось. Еще секундочку, еще минуточку, еще хоть немного, но побыть с ней.
- Помнишь, еще в начале нашего знакомства ты узнал, что я… что я еще девушка, и сказал поскорее избавиться от… от «лишнего груза»?
- Да, прости. Не нужно было так, я… был не прав…
«О Боже, Каменаши, кто этот мямлящий придурок? Что она делает с тобой? Любовь отняла у тебя язык? Любовь? Любовь ли?».
-Нет, ты все правильно сказал. Сказал: найди себе хорошего парня и сделай это. И я нашла его… нашла хорошего человека. Я… я люблю его.
Каменаши ощутил резкий укол ревности, больше похожий на удар под дых. Будто из легких вдруг выкачали весь кислород, и еще немного, и он задохнется.
- Я нашла… тебя! И я знаю, что ты не давал мне никаких причин думать, что это может быть взаимно. Но, пожалуйста… займемся любовью. Можешь уйти до рассвета и завтра при встрече сделать вид, что мне это все приснилось, а через месяц и вовсе исчезнуть из моей жизни навсегда. Займись со мной любовью, и, если хочешь, больше никогда обо мне не вспоминай. Но, пожалуйста, на одну ночь, притворись, что я особенная, что я любимая. Пожалуйста… пожалуйста… - она умоляюще заглянула ему в глаза.
- Джулия, - Казуя замолчал, не в силах признаться, насколько яростно он желал бы сжать ее в объятиях.
- Пожалуйста!
Это против всех правил и законов, выдуманных другими и им самим, но Каме нерешительно коснулся ее плеча, привлекая девушку к себе. Он осторожно, едва-едва, скользнул губами по ее щеке, и... он перешел черту, и больше не было смысла медлить. Казу почти грубо прижал ее к себе одной рукой, а другой провел от шеи к лицу, принуждая ее смотреть ему прямо в глаза. Джулия не отвела взгляда, а наоборот, смотрела решительно, чуточку дерзко и… радостно.
Он целовал ее с восторгом первооткрывателя, с забытым чувством новизны и естественности. Они не старались поразить друг друга, демонстрируя чудеса любовного искусства, а лишь слепо отзывались на прикосновения друг друга.
Каменаши не помнил, как они взбежали по лестнице, как оказались в лифте, лишь ее горячие, мягкие губы и прохладная узкая ладошка в его руке, имели значение во всем мире.
Джулия хихикала, пытаясь вставить ключ в замочную скважину, когда он легко целовал ее в шею и обвивал талию руками. Наконец, замок поддался, и они, уже оба хохоча, ввалились в квартиру. Казуя не старался изобразить дикую страсть, как с другими женщинами; вдруг оказалось, что любовь - это радость. И совсем не обязательно делать серьезную мину и натужено сопеть, «исполняя долг». Опытный мужчина в 25 лет вдруг открыл для себя, что заниматься любовью - это весело. А еще, что секс это не только удовлетворение физических потребностей.
Конечно, тогда у него не было времени на раздумья, и лишь много позже он понял, что испытал в тот миг. Миг единения, миг, когда мир сосредоточился в одной точке, а потом взорвался, погребая под осколками всех, кто не успел спрятаться.

Каменаши осторожно, чтобы не потревожить Джулию, встал и, пройдя к окну, распахнул плотные шторы. Тусклый лунный свет залил комнату, очерчивая силуэты предметов. Казуя вернулся в постель и принялся с любопытством разглядывать ее обнаженное тело. Она нравилась ему и в одежде, но сейчас нагая, все еще немного разгоряченная после недавней вспышки, Джулия нравилась ему гораздо больше. Каме до дрожи в пальцах, до боли хотелось к ней прикоснуться, но он не решался.
Под пристальным взглядом девушка завозилась и открыла глаза.
- Как вышло, что ты… стала работать на Ямашиту? Убийство - это профессия для уже покалеченной души.
- Помнишь, я говорила о человеке, который бил меня? – она пододвинулась к нему, прижимаясь спиной к его груди.
- Помню, - пробормотал Каменаши, впервые почувствовавший ненависть к человеку, которого даже не знал.
- Он умер, когда мне было тринадцать. Отец умер, когда мне было два, и его я совсем не помню. А когда мне было десять, мама заявила, что снова выходит замуж. Она никогда не была хорошей матерью, но я любила ее и радовалась, что она будет счастлива. Сначала все и правда было хорошо, и… я не понимаю, что произошло потом, но через год отчим будто сошел с ума. Он никогда не бил меня по лицу, мама могла бы заметить, хотя я в этом сомневаюсь. Счастливые люди так слепы.
Она помолчала, а потом тихо продолжила:
- Те шрамы на спине… это розги. Два года я жила в постоянном страхе, вздрагивала от любого шума или прикосновения. И однажды…
- Ты убила его? – спокойно спросил Каменаши.
- Нет! Конечно, нет! Но я видела, как это произошло. Мы жили в собственном дома в тихом районе, там всегда было спокойно. Помню, отчим в тот день вернулся раньше, мамы еще не было дома. Он был так зол, видимо, что-то на работе. Я знала, что случится дальше. И знала, что лучше не сопротивляться. Он толкнул меня, и… все вдруг перевернулась вокруг и, наверное, я потеряла сознание. А когда пришла в себя, какой-то парень стоял над телом отчима… с ножом в руках. Так много крови! Она капала с ножа и растекалась от тела отчима. Никогда не думала, что кровь такого цвета, вовсе не красная, а темная… бордовая или даже черная! Я не кричала, просто смотрела. Я и сейчас помню лицо того парня, будто это было вчера. Мне не было страшно, и я не думала, что он может причинить мне вред, я чувствовала лишь… благодарность! Тогда я родилась заново, родилась в крови!
Я не знаю, что ты теперь будешь думать обо мне. Но я точно знаю, что заново родилась в тот день, родилась в крови. Каменаши долго, мучительно долго, молчал, а потом спросил:
- А как же полиция? Что было дальше?
- Я рассказала правду… Ну, почти правду: я сказала, что не разглядела его лица. Они никого не нашли. А в чем твоя история, Каменаши?
- Уже поздно, а тебе рано вставать. Спи.
Он сказал «спи», и она послушалась, как всегда.

Джулия проснулась поздно и, взглянув на часы, подумала, что вместо того, чтобы идти на занятия, уже можно пойти пообедать. Целый день она провалялась в кровати: сил привести себя в вертикальное положение не было.
Она не слышала, как ушел Каменаши. Джулия знала, что сама сказала ему – никаких обязательств, но это не мешало ей… надеяться. Глубоко в душе, самую капельку все же она лелеяла эту надежду. Но иногда надежда имеет свойство сходить на нет, и тогда ничего не остается, кроме оголенного чувства. Оно хрупко, ничто его не защищает, и от любого, самого малого прикосновения, сердце будто разрывается на части. Даже если нервы – «стальные канаты», то от этой муки все равно хочется вырвать себе сердце и растоптать или сжечь, лишь бы не чувствовать, лишь бы не страдать. И мысль в голове только одна: «Я хочу, чтобы все это прекратилось. Хочу, чтобы все, наконец, сдвинулось с мертвой точки». Вероятно, «мертвая точка» - самое верное описание этого чувства, «нулевой километр», когда дороги назад УЖЕ нет, а вперед - ЕЩЕ нет. Застывшее состояние, полная апатия, и выжженная пустыня в душе.
Они не виделись две недели, и, сколько бы сообщений она не оставила, Казуя ни разу не ответил. Девушка продолжала ходить в университет, на занятия по стрельбе и рукопашному бою, но ни на секунду боль не оставляла ее. Две недели слишком мало, чтобы забыть или простить, но достаточно, чтобы начать смертельно скучать. Говорят, время лечит. Может, это и так, может, через год она не вспомнит его голос и интонацию, еще через несколько лет черты его лица утратят четкость, через десять и вовсе сотрутся, а воспоминания покроются пылью. Их можно будет перебирать время от времени, если у вас нет аллергии на пыль, перекладывать с места на место, но вернуть – никогда.
Невеселые мысли кружили у нее в голове, но ведь он сам учил ее быть сильной и не поддаваться эмоциям. Джулия хорошо усвоила урок. Каменаши много раз говорил о привязанности, о том, что у таких как они не бывает ни друзей, ни возлюбленных, что нельзя мешать работу и чувства. Она отлично понимала, почему он так поступил, но от этого ведь… ни чуть не легче.

У нее зазвонил телефон. Джулия некоторое время слушала, потом нажала на «отбой» и позвонила по другому номеру.
- Пора, - только и сказала она. Затем осторожно сняла из рамы холст и, свернув его, сунула в тубус, быстро покидала вещи в сумку; план давно был продуман, и все необходимое давно приготовлено. На мгновение, собираясь с мыслями, Джулия присела на стул, тяжело вздохнула. Хоть все давно известно, но все же немного страшно. Девушка резко поднялась, воинственно нахмурила брови и вышла вон.
Полчаса спустя она позвонила в незнакомую дверь, и еще минуту спустя ей открыл сонный и неприветливый Каменаши.
- Проходи, - он отступил, пропуская девушку внутрь. Она удивилась, увидев на нем вместо привычного костюма старые, мятые джинсы и футболку, волосы были не причесаны, а просто собраны в неаккуратный хвост. Они прошли в гостиную.
- Что с тобой случилось?
- Что? – он рассеянно оглядел себя. - А, ты про это. Наша «клиентка» очень любила помогать бедным музыкантам. Пришлось маскироваться.
- Так все это время ты выполнял заказ? – от неожиданности Джулия покачнулась и схватилась на спинку кресла.
- Да, что-то не так? Ты побледнела.
- Боже, я думала, ты меня игнорируешь!
- Это не в моих правилах, - тихо ответил он, опускаясь в кресло.
- Правилах!? – воскликнула она. - Снова правила?! О, Боже, уже почти три месяца я только и слышу про правила, законы и так далее! Кто вообще их выдумал?! Ты! Ты придумал их, и теперь, слепо и не задумываясь, следуешь им! Но нельзя! Нельзя продумать все! Нельзя распланировать жизнь!
- Они помогают выжить.
Она упала на колени перед креслом и попыталась взять его за руку:
- А может, ну их, а? Пожалуйста…
- Перестань.
Она вновь вскочила на ноги и быстро заходила по комнате.
- Я не могу так больше! Я ведь сказала, что люблю тебя… Да, черт побери все на свете, я помню! Помню, что сама сказала – никаких обязательств! Но это не повод исчезать на две недели! Ты сводишь меня с ума!
- Помолчи и сядь, - все так же негромко ответил Казуя. Джулия болезненно прикусила губу, размышляя, и, наконец, села напротив.
- В тот раз ты рассказывала о том, как погиб твой отчим. Ты сказала, что заново родилась тогда… Я родился шесть лет назад, проснулся, не зная ни своего имени, ни возраста. Я был в больнице в маленьком городке на границе Вирджинии.

Первым вернулся слух, и Каменаши услышал, как где-то вдалеке приглушенно звонит телефон, разговаривают люди, кричат дети, чуть ближе, вернее, прямо за дверью, переругивались двое мужчин, слов было не разобрать. Потом пришло обоняние, в нос ударил резкий запах лекарств и чистящих средств. Казуя с трудом открыл глаза: белый потолок, светло-зеленые стены – типичная больничная палата. В комнате он был не один, справа, в окружении множества приборов, неподвижно лежал человек.
А рядом с Каме был только небольшой монитор и капельница, трубки от которой тянулись к его руке. Он попробовал пошевелить пальцами ног и рук, и ему это удалось, но с трудом. Ощущение было, будто он пролежал здесь уже довольно долго, и мышцы успели атрофироваться, хотя это, конечно, было не так.
Он знал, что до этого уже приходил в себя, но тогда это были лишь временные вспышки. Он помнил только мутные силуэты и лицо медсестры, склонившейся над ним, она задавала какие-то вопросы, Каме ничего не мог понять.
Казуя попытался сесть. Голова закружилась, но он все же сел, потом спустил ноги с кровати. Прибор вдруг оглушительно запищал, и пару секунд спустя дверь распахнулась, и внутрь вбежала женщина.
- Господи, что вы делаете? Немедленно вернитесь в постель, сэр! Вам еще нельзя вставать!
- Где я? – просипел Каменаши, ложась обратно, понукаемый ее мягкими, но сильными руками.
- Больница Элизабет Сити.
- Как я сюда попал?
- Вы не помните? – она внимательно на него посмотрела. - Сэр, вы помните свое имя?
- Конечно… - возмутился было Каменаши, а потом понял. - Нет… Я ничего не помню! Кто я?
Медсестра сделала скорбное лицо:
- Когда вас привезли, то документов не обнаружили. Сэр… Вы попали в автомобильную аварию. Когда скорая прибыла, в машине были только вы. Мы ничего не знаем.
- Боже, - Каменаши потер лоб. Он человек без имени, возраста, он почти не существует – это не укладывалось в голове.
- Пожалуй, я позову врача, - пискнула женщина и вышла, неплотно прикрыв за собой дверь. Каменаши смотрел в потолок, будто там мог найти ответы; помимо воли он прислушивался к звукам из коридора. Разговор двух мужчин стал слышен отчетливее. Минуту спустя Казуе в голову пришла безумная мысль, что говорят о нем.
- … ну и что нам теперь делать?
- Откуда мне знать? Он пришел в себя, значит…
- Значит, придется выполнять работу.
- Знаю-знаю! Но живому человеку…
- Прекрати, в первый раз что ли? Сказали, сломать ноги – ломаем ноги.
- И как ты себе это представляешь?
- Заткнись и делай, что должно.
Каменаши стало не по себе, хотя он, конечно, остался не высокого мнения об умственных способностях его охранников, но перспектива все же была пугающая. Они продолжили тихо переругиваться за дверью, а Казуя решил, что пора спасать от переломов свои нижние конечности.

Каменаши помолчал, устало потирая переносицу. Джулия не могла сказать ни слова, даже дышать старалась тише, будто боясь спугнуть его внезапную откровенность.
- Не буду утомлять тебя подробностями моих скитаний, но несколько месяцев спустя я оказался в Ричмонде.



Чуть не поместилось продолжение в комментах)