Стояли звери Около двери. В них стреляли, Они умирали.
Бойся своего воображения
Автор: Koidzumi
Фандом: iKON
Пэйринг или персонажи: Ханбин/ОЖП
Рейтинг: PG-13
Жанры:
Гет, Романтика, Ангст, Психология, Повседневность, POV
Предупреждения: Смерть персонажа, ОЖП
Размер: Драббл, 4 страницы, 1 часть
Описание:
Иногда ваше воображение может сыграть с вами злую шутку. Оно уводит все дальше и дальше в глубины подсознания. А фанатки они такие...
Примечание: автор упоролся
читать дальшеЯ подошла к нему и легко коснулась пальцами щеки, Ханбин смущенно улыбнулся и, взяв мою руку в свою, поцеловал ладошку. Мне так нравится его застенчивость, как он каждый раз проявляя чувства пунцовеет и опускает голову. В такие момент я понимаю, что он еще совсем ребенок, не смотря на то какой груз ответственность лежит на его плечах. Он взваливает на себя все, никто другой не справился бы.
Я прижалась головой к его груди и крепко обвила руками талию, словно говоря: «Я здесь, я с тобой». Иногда ему просто необходимо расслабляться, отпускать себя. Он — лидер, капитан корабля, но ему только двадцать.
— Ханбин, — я отстранилась и посмотрела ему в лицо, — я люблю тебя.
— Чего? — спросил Ханбин вдруг голосом Славы и странно поплыл в сторону. Передо мной возникла курносая и веснушчатая физиономия друга, который таращилась на меня как на ненормальную. На экране ноутбука в первый раз для Славы и в сотый раз для меня проигрывался «APOLOGY» от iKON. Ах, вот почему фантазия была черно-белой, а у Ханбина волосы стояли дыбом, еще это темное пальто и слишком длинные рукава.
— Что? — я медленно расставалась с воображаемым Ханбином.
— Ты только, что сказала: «Ханбин, я люблю тебя», вернее нет, не так, — он состроил мечтательно-дебильное лицо и с придыханием протянул: — Ханби-ин, я люблю-ю тебя!
— Фу, прекрати! — воскликнула я и замахала на него руками. — Уверена, все было не так противно.
— Да честно! Все было именно так. А Ханбин… это который?
— Вот… — я повела курсором, перематывая видео, — вот этот.
Ханбин на видео страстно кричал на девушку в машине.
— Слушай, — Слава посерьезнел, — я знаю, что все проходят через такое. Лет в четырнадцать, а у тебя как-то затянулась эта фаза. Тебе ж через месяц девятнадцать стукнет, а ты все на мальчиков с экрана западаешь.
— Ну и? — я приняла защитную стойку, фигурально выражаясь, конечно.
— Уверен в универе точно есть кто-то и получше этого Ханбина. Пора влюбиться в реального парня. В настоящего, понимаешь?
— А этот что, игрушечный, что ли? — возмутилась я. — Он такой же настоящий как все остальные. Может, даже более настоящий. Я люблю его. Люблю его песни, его холодный взгляд, когда он не доволен. Как он танцует, не стеснясь быть сексуальным, и будто преображается, как смущается. Как бывает взрослым и как бывает ребенком. Да мне нравится смотреть даже, как он козьи какаши убирает.
— Чего?!
— Неважно. Мне все равно, знает ли он, как звали первого президента Кореи, и думает ли, что крысы — рептилии. Есть вещи и поважнее…
— Эй, Земля вызывает! — он помахал рукой у меня перед носом. — Ты совсем поехала? Ты же понимаешь, что вы возможно никогда не встретитесь. И ты его никогда в живую не видела.
— Ну и что? Я разве замуж за него собираюсь? Слушай, какая разница, как влюбляться? Разве не ты был влюблен в девушку, которую пару раз видел в лифте? А девчонка с одной параллели в школе? А одногруппница, с которой ты даже не разговаривал ни разу? Деваха в метро? Это любовь, конечно, была настоящей, так? Ты о них знал все-все. Кроме имени, возраста, интересов, сексуальных и религиозных воззрений и предпочтений, кто их родители и есть ли у них братья или сестры.
Почему люди верят в любовь в первого взгляда, если это случилось в автобусе, на работе, в кафе или в парке, но не верят, что можно влюбиться, глядя на экран? Почему моя любовь ненастоящая?
— Ты никогда не сможешь быть с ним! — воскликнул Слава, вскакивая. — У вас ничего не будет!
— У нас даже сейчас больше, чем у некоторых безответно влюбленных. Зато ему я могу доверять, не опасаясь предательства или измены. К тому же я буду счастлива, если у него кто-то будет, потому что я счастлива, когда он счастлив. Я была с ним на WIN и Mix&Match. Я пережила с ним столько, что хватит на две жизни. Я знаю, какой он.
— Это бред! Ты несешь полную чушь! О каком доверии идет речь, если у вас и отношений-то нет. Вокруг него таких как ты тысячи, сотни тысяч. Это все только у тебя в голове. Может он в жизни совсем другой.
— А кто не притворяется? В его песня я нахожу больше правды, чем в большинстве слов моих знакомых.
— Хватит уже жить в выдуманном мире. Ты должна повзрослеть, перестать мечтать о то, чего никогда не будет. Смирись и найди себе уже кого-нибудь.
— Кого-нибудь? А если я не хочу, кого попало?
— Прекрати! — Слава захлопнул крышку ноутбука. — Хватит тратить себя на воображаемых парней! Он — ничто! Просто кусок мяса на сцене. Без его компании он ничего не может. Его просто на руках внесли на сцену, а теперь заставят работать, пока не отобьют все вложенное в него бабло. Кому нужна его музыка? Мальчики с симпатичными мордашками, вот они кто. Ни мозгов, ни таланта, как у размалеванной куклы-барби.
Я почувствовала, как в душе поднимается волна отвращения, как бешено стучит сердце в груди, и кровь приливает к щекам.
— Замолчи! — мой голос дрожал.
— Да открой ты глаза!
— Уходи.
— Что? — опешил Слава. — Выгоняешь меня из-за…из-за него?! Из-за парня из далекой страны, где собак едят?
— Да, из-за него. Ты сказал достаточно. Я больше не хочу этого слышать.
— Какая ж ты дура!
Слава возмущенно раздувал ноздри, дергая кадыком, а потом быстро вышел в коридор, оделся и выскочил на площадку, хлопнув дверью.
— Резко ты, — невесомая рука легла мне на плечо. Я подняла глаза на Ханбина. Растрепанный и в домашней одежде, он был все таким же милым.
— Ничего. Я просто не могу слушать, как она говорит такое о тебе.
Слезы помимо воли потекли из глаз, я прижала ладони к лицу. Ханбин погладил меня по волосам.
— Почему? Почему он так говорит о тебе?
— Ревнует?
— Слава? — фыркнула я. — Глупости. Я его со второго класса знаю. У него были девушки, я для него братан.
— Ну, — Ханбин наклонился и взял меня за подбородок, подул на мокрые от слез щеки. — Значит, он просто слепой.
Я улыбнулась, Ханбин подался вперед и коснулся губами моей щеки. Я не почувствовала прикосновения, но этого и не нужно было. Смотреть на него - все, чего мне хотелось. А Слава… Слава успокоится. И все станет по-старому.
Я легла на кровать и закрыла глаза.
Я вкладываю свою руку в руку Ханбина, он улыбается, его глаза светятся искренним восторгом. Огни на улице такие яркие, но мы ничуть не скрываемся. Он смеется, зовет меня за собой. От счастья у меня кружится голова, или, может, это мы кружимся в танце вокруг новогодней елки. Звучит рождественская песня, каблуки цокаю по брусчатке, моя широкая юбка хлопает складками.
— Я люблю тебя! — кричит БиАй, запрокидывая голову. Я чувствую, как слезы счастья катятся по щекам. Он обнимает меня, за талию поднимает над головой.
Когда я снова касаюсь земли, вокруг снег и запорошенные ели. Мех на капюшоне лезет в лицо, мне окатывает фонтанчик снега. Не удержавшись, сажусь в сугроб.
— Ну чего же ты? — слышу я голос Ханбина, но не могу найти его самого. Он резко сзади обнимает меня за плечи, мы катимся по снегу. На морозе поцелуи кажется особенно горячими.
Наконец, он помогает мне встать и ведет в хижину на холме, которая светится теплом и уютом. В камине весело трещат дрова, а на плите шумит чайник. Прежде чем заварить какао, Ханбин вдруг прижимает меня к холодильнику, забирается прохладными пальцами под свитер с оленями. Я взвизгиваю от холода и восторга. Он целует меня в живот и тянет свитер наверх.
Я запутываюсь в рукавах и не могу сопротивляться, когда он начинает расстегивать штаны. Ханбин возвращается к моим губам, в то время как его ладонь мягко гладит обнаженную грудь. Он прикусывает мою губу, зажмуриваюсь.
Свежий ветер бьет в лицо, подол легкого, почти прозрачного, платья надувается как парус. Внизу, в нескольких десятках метров, набрасывается на скалы море. Волны пеной разбиваются о камни. Ханбин стоит за спиной и не дает ветру сбросить меня вниз. Ослепительное солнце сияет огненными бликами на воде. Я вскидываю руки вверх и кричу, что есть сил. Мне кажется, что я почти могу слышать гимн природы, дикости и свободы.
Ханбин снова берет меня за руку и тянет за собой:
— Полетели! Ты не разобьешься, обещаю!
Я доверяю ему, как никому другому, как никогда в жизни.
— Я согласна! — слова разносятся над океаном, будто все вокруг подхватывает их. Я счастлива!
Слава выскочил на бульвар и заметался, все внутри клокотало от злости и обиды. Он вытащил из кармана мятую пачку, попытался закурить, но руки дрожали, и сигарета полетела в грязь.
Он выругался и предпринял еще одну попытку. Через секунду голова заполнилась удушающим туманом, но узел в груди немного ослаб.
— Дура! — просипел он, привалившись к размалеванной похабными надписями стене. — Какая же ты дура!
Какая-то старушка посмотрела на него и недовольно поцокала языком, Слава состроил гримасу, и она ускорила шаг, оборачиваясь на ходу, будто у него вдруг отросли рога. Он затянулся еще раз, заморосил мелкий весенний дождик. Слава надвинул капюшон тонкой даже для середины мая куртки.
Нужно было возвращаться. Сейчас она накрутит себе, сделает из него врага народа, до завтра убедит себя, что он сволочь и скотина. А значит, потом помириться станет гораздо сложнее. Придется целую неделю таскаться за ней хвостом и ныть, что был не прав и вину осознал.
Где-то недалеко пронзительно закричала женщина, звук будто по спирали взбежал на самый верх и резко оборвался. Слава вздрогнул и сплюнул на асфальт, через арку направился обратно во двор.
Около подъезда неловко толклись какие-то люди, молодая женщина сидела на скамейке, ее левая нога подогнулась под странным углом, стопой внутрь, но она, ничего не замечая, рассеянно гладила себя по едва округлившемуся животу. Парень тянул из кармана узких джинс непомерно большой телефон. Какая-то тетка комкала в руке серый беретик и тоненько причитала в трубку:
— Скорая! Алё! Скорая?! Да где же вы? Что? Выехали…?
Группка всколыхнулась, и в просвете Слава увидел пухлую ручку с кольцами. В груди обдало холодом, и он медленно протиснулся вперед. На ней все еще был голубой спортивный костюм, только теперь грязный и мокрый от дождя и крови. Крови было немного: на локтях и под головой. Ее волосы застыли в темной, густой луже.
Слава отступил и опустился на скамеечку рядом с женщиной.
Автор: Koidzumi
Фандом: iKON
Пэйринг или персонажи: Ханбин/ОЖП
Рейтинг: PG-13
Жанры:
Гет, Романтика, Ангст, Психология, Повседневность, POV
Предупреждения: Смерть персонажа, ОЖП
Размер: Драббл, 4 страницы, 1 часть
Описание:
Иногда ваше воображение может сыграть с вами злую шутку. Оно уводит все дальше и дальше в глубины подсознания. А фанатки они такие...
Примечание: автор упоролся
читать дальшеЯ подошла к нему и легко коснулась пальцами щеки, Ханбин смущенно улыбнулся и, взяв мою руку в свою, поцеловал ладошку. Мне так нравится его застенчивость, как он каждый раз проявляя чувства пунцовеет и опускает голову. В такие момент я понимаю, что он еще совсем ребенок, не смотря на то какой груз ответственность лежит на его плечах. Он взваливает на себя все, никто другой не справился бы.
Я прижалась головой к его груди и крепко обвила руками талию, словно говоря: «Я здесь, я с тобой». Иногда ему просто необходимо расслабляться, отпускать себя. Он — лидер, капитан корабля, но ему только двадцать.
— Ханбин, — я отстранилась и посмотрела ему в лицо, — я люблю тебя.
— Чего? — спросил Ханбин вдруг голосом Славы и странно поплыл в сторону. Передо мной возникла курносая и веснушчатая физиономия друга, который таращилась на меня как на ненормальную. На экране ноутбука в первый раз для Славы и в сотый раз для меня проигрывался «APOLOGY» от iKON. Ах, вот почему фантазия была черно-белой, а у Ханбина волосы стояли дыбом, еще это темное пальто и слишком длинные рукава.
— Что? — я медленно расставалась с воображаемым Ханбином.
— Ты только, что сказала: «Ханбин, я люблю тебя», вернее нет, не так, — он состроил мечтательно-дебильное лицо и с придыханием протянул: — Ханби-ин, я люблю-ю тебя!
— Фу, прекрати! — воскликнула я и замахала на него руками. — Уверена, все было не так противно.
— Да честно! Все было именно так. А Ханбин… это который?
— Вот… — я повела курсором, перематывая видео, — вот этот.
Ханбин на видео страстно кричал на девушку в машине.
— Слушай, — Слава посерьезнел, — я знаю, что все проходят через такое. Лет в четырнадцать, а у тебя как-то затянулась эта фаза. Тебе ж через месяц девятнадцать стукнет, а ты все на мальчиков с экрана западаешь.
— Ну и? — я приняла защитную стойку, фигурально выражаясь, конечно.
— Уверен в универе точно есть кто-то и получше этого Ханбина. Пора влюбиться в реального парня. В настоящего, понимаешь?
— А этот что, игрушечный, что ли? — возмутилась я. — Он такой же настоящий как все остальные. Может, даже более настоящий. Я люблю его. Люблю его песни, его холодный взгляд, когда он не доволен. Как он танцует, не стеснясь быть сексуальным, и будто преображается, как смущается. Как бывает взрослым и как бывает ребенком. Да мне нравится смотреть даже, как он козьи какаши убирает.
— Чего?!
— Неважно. Мне все равно, знает ли он, как звали первого президента Кореи, и думает ли, что крысы — рептилии. Есть вещи и поважнее…
— Эй, Земля вызывает! — он помахал рукой у меня перед носом. — Ты совсем поехала? Ты же понимаешь, что вы возможно никогда не встретитесь. И ты его никогда в живую не видела.
— Ну и что? Я разве замуж за него собираюсь? Слушай, какая разница, как влюбляться? Разве не ты был влюблен в девушку, которую пару раз видел в лифте? А девчонка с одной параллели в школе? А одногруппница, с которой ты даже не разговаривал ни разу? Деваха в метро? Это любовь, конечно, была настоящей, так? Ты о них знал все-все. Кроме имени, возраста, интересов, сексуальных и религиозных воззрений и предпочтений, кто их родители и есть ли у них братья или сестры.
Почему люди верят в любовь в первого взгляда, если это случилось в автобусе, на работе, в кафе или в парке, но не верят, что можно влюбиться, глядя на экран? Почему моя любовь ненастоящая?
— Ты никогда не сможешь быть с ним! — воскликнул Слава, вскакивая. — У вас ничего не будет!
— У нас даже сейчас больше, чем у некоторых безответно влюбленных. Зато ему я могу доверять, не опасаясь предательства или измены. К тому же я буду счастлива, если у него кто-то будет, потому что я счастлива, когда он счастлив. Я была с ним на WIN и Mix&Match. Я пережила с ним столько, что хватит на две жизни. Я знаю, какой он.
— Это бред! Ты несешь полную чушь! О каком доверии идет речь, если у вас и отношений-то нет. Вокруг него таких как ты тысячи, сотни тысяч. Это все только у тебя в голове. Может он в жизни совсем другой.
— А кто не притворяется? В его песня я нахожу больше правды, чем в большинстве слов моих знакомых.
— Хватит уже жить в выдуманном мире. Ты должна повзрослеть, перестать мечтать о то, чего никогда не будет. Смирись и найди себе уже кого-нибудь.
— Кого-нибудь? А если я не хочу, кого попало?
— Прекрати! — Слава захлопнул крышку ноутбука. — Хватит тратить себя на воображаемых парней! Он — ничто! Просто кусок мяса на сцене. Без его компании он ничего не может. Его просто на руках внесли на сцену, а теперь заставят работать, пока не отобьют все вложенное в него бабло. Кому нужна его музыка? Мальчики с симпатичными мордашками, вот они кто. Ни мозгов, ни таланта, как у размалеванной куклы-барби.
Я почувствовала, как в душе поднимается волна отвращения, как бешено стучит сердце в груди, и кровь приливает к щекам.
— Замолчи! — мой голос дрожал.
— Да открой ты глаза!
— Уходи.
— Что? — опешил Слава. — Выгоняешь меня из-за…из-за него?! Из-за парня из далекой страны, где собак едят?
— Да, из-за него. Ты сказал достаточно. Я больше не хочу этого слышать.
— Какая ж ты дура!
Слава возмущенно раздувал ноздри, дергая кадыком, а потом быстро вышел в коридор, оделся и выскочил на площадку, хлопнув дверью.
— Резко ты, — невесомая рука легла мне на плечо. Я подняла глаза на Ханбина. Растрепанный и в домашней одежде, он был все таким же милым.
— Ничего. Я просто не могу слушать, как она говорит такое о тебе.
Слезы помимо воли потекли из глаз, я прижала ладони к лицу. Ханбин погладил меня по волосам.
— Почему? Почему он так говорит о тебе?
— Ревнует?
— Слава? — фыркнула я. — Глупости. Я его со второго класса знаю. У него были девушки, я для него братан.
— Ну, — Ханбин наклонился и взял меня за подбородок, подул на мокрые от слез щеки. — Значит, он просто слепой.
Я улыбнулась, Ханбин подался вперед и коснулся губами моей щеки. Я не почувствовала прикосновения, но этого и не нужно было. Смотреть на него - все, чего мне хотелось. А Слава… Слава успокоится. И все станет по-старому.
Я легла на кровать и закрыла глаза.
Я вкладываю свою руку в руку Ханбина, он улыбается, его глаза светятся искренним восторгом. Огни на улице такие яркие, но мы ничуть не скрываемся. Он смеется, зовет меня за собой. От счастья у меня кружится голова, или, может, это мы кружимся в танце вокруг новогодней елки. Звучит рождественская песня, каблуки цокаю по брусчатке, моя широкая юбка хлопает складками.
— Я люблю тебя! — кричит БиАй, запрокидывая голову. Я чувствую, как слезы счастья катятся по щекам. Он обнимает меня, за талию поднимает над головой.
Когда я снова касаюсь земли, вокруг снег и запорошенные ели. Мех на капюшоне лезет в лицо, мне окатывает фонтанчик снега. Не удержавшись, сажусь в сугроб.
— Ну чего же ты? — слышу я голос Ханбина, но не могу найти его самого. Он резко сзади обнимает меня за плечи, мы катимся по снегу. На морозе поцелуи кажется особенно горячими.
Наконец, он помогает мне встать и ведет в хижину на холме, которая светится теплом и уютом. В камине весело трещат дрова, а на плите шумит чайник. Прежде чем заварить какао, Ханбин вдруг прижимает меня к холодильнику, забирается прохладными пальцами под свитер с оленями. Я взвизгиваю от холода и восторга. Он целует меня в живот и тянет свитер наверх.
Я запутываюсь в рукавах и не могу сопротивляться, когда он начинает расстегивать штаны. Ханбин возвращается к моим губам, в то время как его ладонь мягко гладит обнаженную грудь. Он прикусывает мою губу, зажмуриваюсь.
Свежий ветер бьет в лицо, подол легкого, почти прозрачного, платья надувается как парус. Внизу, в нескольких десятках метров, набрасывается на скалы море. Волны пеной разбиваются о камни. Ханбин стоит за спиной и не дает ветру сбросить меня вниз. Ослепительное солнце сияет огненными бликами на воде. Я вскидываю руки вверх и кричу, что есть сил. Мне кажется, что я почти могу слышать гимн природы, дикости и свободы.
Ханбин снова берет меня за руку и тянет за собой:
— Полетели! Ты не разобьешься, обещаю!
Я доверяю ему, как никому другому, как никогда в жизни.
— Я согласна! — слова разносятся над океаном, будто все вокруг подхватывает их. Я счастлива!
Слава выскочил на бульвар и заметался, все внутри клокотало от злости и обиды. Он вытащил из кармана мятую пачку, попытался закурить, но руки дрожали, и сигарета полетела в грязь.
Он выругался и предпринял еще одну попытку. Через секунду голова заполнилась удушающим туманом, но узел в груди немного ослаб.
— Дура! — просипел он, привалившись к размалеванной похабными надписями стене. — Какая же ты дура!
Какая-то старушка посмотрела на него и недовольно поцокала языком, Слава состроил гримасу, и она ускорила шаг, оборачиваясь на ходу, будто у него вдруг отросли рога. Он затянулся еще раз, заморосил мелкий весенний дождик. Слава надвинул капюшон тонкой даже для середины мая куртки.
Нужно было возвращаться. Сейчас она накрутит себе, сделает из него врага народа, до завтра убедит себя, что он сволочь и скотина. А значит, потом помириться станет гораздо сложнее. Придется целую неделю таскаться за ней хвостом и ныть, что был не прав и вину осознал.
Где-то недалеко пронзительно закричала женщина, звук будто по спирали взбежал на самый верх и резко оборвался. Слава вздрогнул и сплюнул на асфальт, через арку направился обратно во двор.
Около подъезда неловко толклись какие-то люди, молодая женщина сидела на скамейке, ее левая нога подогнулась под странным углом, стопой внутрь, но она, ничего не замечая, рассеянно гладила себя по едва округлившемуся животу. Парень тянул из кармана узких джинс непомерно большой телефон. Какая-то тетка комкала в руке серый беретик и тоненько причитала в трубку:
— Скорая! Алё! Скорая?! Да где же вы? Что? Выехали…?
Группка всколыхнулась, и в просвете Слава увидел пухлую ручку с кольцами. В груди обдало холодом, и он медленно протиснулся вперед. На ней все еще был голубой спортивный костюм, только теперь грязный и мокрый от дождя и крови. Крови было немного: на локтях и под головой. Ее волосы застыли в темной, густой луже.
Слава отступил и опустился на скамеечку рядом с женщиной.